Бабенко А. "За столом" полиптих (экспозиция)
Николаю Бахареву
Допуская, что не все мысли в статье Николая Бахарева
сформулированы четко (постараемся быть снисходительны), отмечу, что основные
мысли всё же прочитываются.
Предполагаю, - разговор будет не простым.
Поскольку речь пойдет о моей композиции: полиптихе подназванием «За столом» (Николай Бахарев в статье почему-то не упоминает
названия, видимо, не считая это важным). Сразу хочу оговориться, как любой
творческий продукт, – эта композиция имеет множество проблем (впрочем, как и
все мое творчество, а как же иначе?), но речь в данном случае идет не об этих
проблемах а об идеологических разногласиях в творчестве.
Насколько я понял из статьи, Бахарев слишком приуменьшает
глубину и широту наших разногласий. Разногласия эти не лежат в плоскости
взаправдишных или невзаправдишных игровых ситуаций в композиции, по определению
Бахарева,но в плоскости мировоззрения. Бывает же так: присутствуя физически в
одно и то же время в одном и том же пространстве, мы принадлежим разным
культурным эпохам. И это не просто красивые и громкие слова. Это реальность.
Неспроста сожалеет Бахарев о том, «что замысел «Христа»
пущен коту под хвост». Прекрасно понимаю его печаль по поводу моей
неспособности отразить хрестоматийный сюжет, но сразу огорчу его: не было
никакого замысла «христова застолья». Не было также мыслей высказаться по
поводу веры или религии. И тут, по логике развития, далее мне следовало глубокомысленно
развить тему, типа: в картине я хотел отразить… Позвольте мне не делать этого. Не
только из-за того, что хочется избежать банальности, появляющейся при переводе
с одного языка на другой, какими являются изображение и слово. Дело в том, что
я не мыслю категориями отражения действительности. Отражения, в том смысле, в
котором оно понималось до начала ХХ века.
Мы слишком стали другими, чтобы мыслить категориями эпохи
Возрождения.
Тогда ведь как было?
Вот - есть Бог! У Бога – сложная, по кропотливости и
ответственности, работа. Он творит мир и нас, неразумных. В эту работу по
Творению Мироздания, Бог вкладывает Любовь и Смысл. Смысл подразумевает разумную
иерархию и гармонию Творения, постижение которых приведет нас, неразумных, к вечному
райскому благоденствию, спасению от страданий и, в конце концов, к слиянию с
божественной сутью. Кайф такой общечеловеческий.
Шли дни, годы, столетия, но не наступало блаженство и рай
земной был всё так же далёк. Некоторые говорили, что он стал даже более далёк,
чем прежде. Отдалился, следовательно. И возроптал человек пуще библейского Экклезиаста.
И лишив себя последних иллюзий, объявил о смерти Бога. (читай Гегеля, Ницше и др.)
Но это было не единственное глобальное разочарование, позже человек
разочаровался и в науке, на которую возлагал большие надежды, ибо прогресс тоже
не принес благоденствия.
Видимо в утешение от депрессивного состояния в поисках
смысла жизни, человек пришел к очень
важному пониманию, которое стало чуть ли не девизом философских исканий ХХ века:
«Ничего не имеет значения. Но во всем – есть смысл». Так, в поисках смысла
бытия, потеряв веру в существование Истины, человек осознал абсурдность своего
существования. Место гармонии, упорядочивающей структуру мироздания, занял Хаос.
Имеющий уши – слышит, имеющий глаза – видит, имеющий разум –
сознает!
Напрасно думают многие: «Вот! Постмодернизм перевернул всё
разумное вверх дном». И винят его во
всех грехах, упавших на человека пыльным мешком. Но виноват ли постмодернизм? Ведь
он всего лишь метод описания ситуации, сложившейся на сегодняшний день. Для
кого-то – это знак наступления ужасающей катастрофы, для кого-то – момент
перелома к эпохе величайшего расцвета человеческого существования. В одном
сходятся все: постмодернизм развенчал многие иллюзии человека-романтика и
человека-фантазера, он заставил трезво глядеть в лицо факту, а не вымыслу.
Ещё с ХХ века абсурдистская точка зрения прочно заняла свое
место не только в философии экзистенциализма и позднее постмодернизма, но,
естественно, и в искусстве. Помните? Сартр, Кафка, Камю… Важно различать, что
абсурд в искусстве – это не только объект изучения, но еще и художественное
средство.
Наконец-то, в своих рассуждениях мы подошли к тому месту,
где можно ответить на один главный вопрос: в чем различие наших с Бахаревым
позиций?
Бахарев в своем творчестве исследует абсурдность
провинциального бытия в тех участках нашей психики, где пограничные состояния (или
противостояния) частной и общественной морали не дают четкого и однозначного ответа
и на запрет, и на игнорирование запрета. В случаях, когда человек стоит перед
необходимостью ответственного выбора действия не регламентированного жесткими социальными
или этическими правилами, когда человек должен взять на себя ответственность
выбора в очень ограниченное время, - принимаются необоснованные и абсурдные
решения, нелогичные с точки зрения здравого смысла. То есть, для Бахарева важен
поиск абсурдности жизни.
В отличие от Бахарева для меня абсурд является осознанным
художественным выразительным средством. Приведу в пример работы «Вася и Вован -аэроплан» и «Бумажные самолетики» из серии «Вася и Вован». При кажущейся анекдотичности
фабулы этих работ, - они глубоко трагичны. Абсурдность и никчемность
человеческой деятельности, да и самого существования – главный лейтмотив работ
этой серии. Отсутствие попыток персонажей картин вырваться или выйти за пределы
бесполезности и абсурдности своего бытия вызывает состояние перманентной,
непрекращающейся трагичности их бытия.
С полиптихом «За столом» несколько сложнее. Хотя и здесь
прослеживается та же мысль, но в ней нет беспросветности бытия, как в
предыдущей серии. Попытки и нацеленность каждого персонажа отыскать свой смысл
жизни - есть, но общего устремления - нет. Т.е. у каждого из них есть свой
смысл существования, но нет смысла существования всех! Плохо или хорошо это?
Автор не отвечает ни на один вопрос. Он показывает факт.
Любопытна сама акция создания полиптиха. Автор предлагал
каждому участнику – их двенадцать,
столько же, сколько апостолов у Христа – стать участником застолья.
Выбор не был заранее чем-то мотивирован (например, иконографией и пр.), - кто
под руку попал. Можно сказать: всё шло «по писанному», т.е. по новозаветному
писанию. На естественный вопрос каждого садящегося за стол для портретирования:
«Кого я должен изображать?», автор отвечал: «Никого, кроме себя самого.»
Для меня, как для автора было важным увидеть разницу между
мироощущением евангельского человека, ещё не обретшего монотеистический взгляд
на мир, но жаждущий его обрести, и человека, потерявшего интерес не только к
монотеизму, но и к поиску божественного.
Вся история с Тайной вечерей была необходима лишь для того,
чтобы наладить устойчивую (внимание!) реминисценцию с известным памятником
христианской культуры. Ну не виноват я в том, что Бахарев настроенную мною
реминисценцию о Тайной вечери принял за попытку воссоздать евангельский сюжет.
Подчеркиваю, что это было всего лишь осознанное использование художественного
средства, применяющееся в искусстве постмодернизма.
«Реминисценция только тогда становится реминисценцией, когда
начинает выполнять свою главную функцию – функцию напоминания. Читатель, не
увидевший в художественном тексте ничего необычного или увидевший, но не
получивший ни малейшего представления, о чём автор ведёт свою речь, пройдёт
мимо этого своеобразного художественного средства. Вот уж где уместно будет
сказать: «Чем больше знаком с предшествующей культурой, тем лучше постигаешь
последующую». Современная культура постмодернизма, кстати говоря, практически
полностью строится на реминисценциях, превращая привычный нам художественный
текст в интертекст, текст, сотканный из образцов предшествующей и окружающей
культуры. Итак, для автора реминисценция – это способ «напомнить» читателю о
каких-то культурных фактах, для читателя – вспомнив о чём-то знакомом, лучше
понять, что хотел сказать автор.» (Людмила Ливнева, http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-6261/)
Ну вот, как-то так!
PS О
проблемах реминисценции и способах её применения в практической работе,
надеюсь, впоследствии поговорим. Все же один из важнейших и часто употребляемых
художественных методов.
Ничего личного_Предисловие; Поэту-любителю; Николаю Бахареву; Валерию Щеколдину
Комментариев нет:
Отправить комментарий